Начнём с важного: булочки (facturas) в Аргентине носят имена врагов трудового народа, и теперь вам придётся с этим жить.
А если серьёзно, поинтересовавшись в булочной, как называется конкретная выпечка, вы услышите в ответ странное: vigilantes, bolas de fraile, cañoncitos, suspiros de monja…
Откуда кондитеры (или скорее пекари, да? Кто знает, facturero в русском в какую категорию относится?) набрали таких названий?
По-настоящему, это следы целой кампании “протеста на дрожжах” из начала прошлого века, из времён, когда аргентинские булочные стали полем классовой борьбы. Забастовки, уволенные рабочие, разгоны профсоюзов, вот это вот всё. В те времена примерно везде была бурная общественно-политическая жизнь. И вот, часть пекарей ушла в анархистские организации (буквально), а другая — открыла собственные пекарни. Ну или были у них уже пекарни к моменту изменения политических взглядов, тут история умалчивает. И они решили сделать свою выпечку оружием протеста. Покупаешь булочку — передаёшь привет церкви, полиции и буржуазии.
На начало XX века названия, наподобие “Bolas de fraile” в католической стране — это было серьёзное высказывание. Страна официально была веротерпимой, но всё же. И вот это высказывание приходилось повторять каждому посетителю булочной.
Ну а сейчас это просто странные названия, про контекст которых даже не все аргентинцы знают. А мы, как и вы теперь, — знаем, потому что из таких интересных мелочей и состоит язык, который мы любим. Ну классно же, да?
А вообще, мы сначала хотели разбавить посты про преподавание, и написать про то, почему в Аргентине хлеб (или булка, если вы жили раньше между Финским и Ладогой) такой же мягкий, как политическая сатира в государственном СМИ, и такой же безвкусный, но булочки перевесили. Про хлеб мы напишем как-нибудь потом.
А если серьёзно, поинтересовавшись в булочной, как называется конкретная выпечка, вы услышите в ответ странное: vigilantes, bolas de fraile, cañoncitos, suspiros de monja…
Откуда кондитеры (или скорее пекари, да? Кто знает, facturero в русском в какую категорию относится?) набрали таких названий?
По-настоящему, это следы целой кампании “протеста на дрожжах” из начала прошлого века, из времён, когда аргентинские булочные стали полем классовой борьбы. Забастовки, уволенные рабочие, разгоны профсоюзов, вот это вот всё. В те времена примерно везде была бурная общественно-политическая жизнь. И вот, часть пекарей ушла в анархистские организации (буквально), а другая — открыла собственные пекарни. Ну или были у них уже пекарни к моменту изменения политических взглядов, тут история умалчивает. И они решили сделать свою выпечку оружием протеста. Покупаешь булочку — передаёшь привет церкви, полиции и буржуазии.
На начало XX века названия, наподобие “Bolas de fraile” в католической стране — это было серьёзное высказывание. Страна официально была веротерпимой, но всё же. И вот это высказывание приходилось повторять каждому посетителю булочной.
Ну а сейчас это просто странные названия, про контекст которых даже не все аргентинцы знают. А мы, как и вы теперь, — знаем, потому что из таких интересных мелочей и состоит язык, который мы любим. Ну классно же, да?
А вообще, мы сначала хотели разбавить посты про преподавание, и написать про то, почему в Аргентине хлеб (или булка, если вы жили раньше между Финским и Ладогой) такой же мягкий, как политическая сатира в государственном СМИ, и такой же безвкусный, но булочки перевесили. Про хлеб мы напишем как-нибудь потом.
